Восхитительный брюнет, тот самый юноша с обложки.
Да, еще в раннем юношестве папа щедро одарил его личным агентом и местом в модельной компании: «Если дано, то чего же пропадать?» И ведь действительно дано – тут уж никто не поспорит.
Природа щедро наделила Эммануэля всеми чертами классического, «настоящего» омеги. При достаточно миниатюрном росте, всего 160см, у него пропорционально длинные, худые, действительно модельные ноги, которые, во всяком случае в той рекламе, так хорошо выглядели в коротких шортах. Запястья тонкие, пальцы длинные, и при своей светящейся ухоженной бледностью фарфоровой коже он еще тогда, в детстве, выглядел каким-то не совсем земным. Тогда, правда, у него было бесконечно много времени и денег на уход, а вот сейчас бледность уже больше похожа на болезненную. В юности красивый своей морозной, леденящей красотой Эммануэль в последние месяцы действительно похож на некого снежного принца из сказки. Того самого, которого толком не кормили и который толком не спал, все пытаясь собрать из осколков что-то только ему и важное.
Иссиня-черные волосы и голубые глаза – редкая пара, и небезосновательно гордившийся своей внешностью омега красоты не прятал. Тут тебе и по-юношески прямые брови, и гордый, тонкий нос, красиво очерченные пухлые губы. Единственный изъян, да и то изюминка, крупная родинка под левым глазом. Папа думал свести, но в агентстве сказали, что не стоит, и оказались правы.
У омеги полный гардероб дорогой одежды, но как человек, привыкший принимать собственную красоту как данность, постоянно выглядеть на все 100% он не стремился. В школе – форма, дома – джинсы и майка. Что еще надо? Зато теперь у него есть свой костюм, даже несколько.
От прежнего, улыбчивого, в принципе, простого как три монеты Эммануэля ничего не осталось, а нового образа создать не удалось. В своих костюмах, дорогих, сшитых на совесть, Эммануэль чувствует себя неловко и смешно. Ему еще никто не объяснил, да и он сам еще не понял, что нет необходимости так стараться. Все равно не поможет. |
…в процессе формирования, и в связи с последними событиями, вряд ли в лучшую сторону.
Эммануэль по природе своей мягкий, отзывчивый, склонный к интроверсии, сдержанный в аффектах мальчик, который, во всяком случае до определенного возраста, рос не зная бед. Его излишне не баловали, но всегда окружали необходимой юному омеге заботой. От него не хранили секреты, да и не хранил их и он сам, и если бы судьба была действительно к нему благосклонна, Эммануэль бы так и прожил спокойную, достойную, приятную во всех отношениях жизнь, окруженный любовью близких. Родителей, старшего брата, а потом и мужа – почему бы и нет. Он бы занимался какой-нибудь работой, благотворительностью к примеру, - омега никогда не гнался за научными и карьерными высотами, - и был бы счастлив воспитывая собственных детей. Двух. Во всяком случае именно так он записал в своем детском дневнике. Альфу и омегу.
Детский дневник, однако, пылится где-то в ящике, на чердаке, и нет у Эммануэля больше ни семьи, ни мужа, нет даже ребенка… У него есть только он сам, и все то, что когда-то было привычно, нормально, даже хорошо, вдруг стало неприятным напоминанием о собственной внезапно открытой глупости.
Он мал, он слаб, он ничего не умеет. Он привык полагаться на свое происхождение, свою внешность, и учился посредственно, не проявляя большого интереса ни к одному из представленных в школе предметов. Он не способен постоять за себя, ему не на кого надеяться или опереться, и даже больше, от тех, на кого опереться хочется, на всякий случай стоит ждать нападения, а не защиты.
Уж на одно его курициного ума хватило: понять, как же ему безумно страшно. Беспечный Эммануэль, дитя и подрастающий ребенок, способный уснуть в парке, на улице, и ни разу не подумать о собственной безопасности, - о ней за него заботились другие, - теперь два раза проворачивает ключ и всегда запирает на ночь окна. Он, когда-то совсем недавно так легко, так спокойно отдавшийся сладости гормонального всплеска, получивший искреннее наслаждение от плотского, теперь боится на альф смотреть. Боится, но смотрит. Просто потому, что больше всего на свете он боится того, что о страхе его узнают и им же воспользуются.
Страх – это его новый учитель, а ученик, оказывается, способный. Как бы иногда у него ни дрожали руки, как бы ни хотелось никуда не ехать, а сидеть дома, смотря и смотря на тот их семейный портрет, у озера, когда все были счастливы, Эммануэль все же каждый день выходит из дома и едет в офис. Садится за большой, неудобный для него стол, до глубокой ночи сидит над все еще не очень понятными ему бумагами. Ему очень страшно, он очень хочет жить, и о, как в этом своем желании он упрям.
Он потом будет плакать о родителях и брате, потом о муже, которого, вот стыд, он наверное и не любил. Потом вспомнит ту ночь, когда у него отошла кровь – ребенок, которому не удалось случиться. Он вспомнит об этом тогда, когда он будет в безопасности. И вот тогда он уйдет и будет рыдать в подушку как последний дурак – какой он и есть.
А пока ему очень хочется жить. |
Красавец, миллионер, плейбой, филантроп. Вернее все это, только без красавца.
Александр, когда-то ученый лаборант в родном Нью-Брэйне, молчаливый, на редкость умеющий хранить секреты, и все же странно предпринимательский тип, в 22 основал свою первую компанию, специализирующуюся на новостном программном обеспечении. Продал в 25, заработал несколько миллионов, и практически все что было вложил снова, только уже в новое детище - программу разработки беспилотников. Дела шли очень даже в гору, и к 36 годам Александр был "страшно известен" и "безумно богат". Фигура его, однако была окутана плотной завесой тайны: тягу к публичности бета, несмотря на нажитые миллионы, так и не приобрел.
Андреа – неземной красоты модель, блондин-омега, желание и мечта альф Дизерпула и причина зависти омег. Светлый, словно бы обесцвеченный, настоящий альбинос, он может и не был главным красавцем, но камера его любила, а потому любили его и фотографы, и дизайнеры. Андреа было 24 и он мог получить, наверное, любого, кого хотел. Только вот светлый мальчик держался настороженно, и никого долго не видели в его обществе до тех пор, пока на одном из вечеров он не встретил Александра Кляйна.
Газеты красиво обозвали эту историю «Лучшее лучшим». Свадьбу сыграли всего через пару месяцев, и молодожены поселились недалеко от места рождения самого Андреа – холодного Стоунбола. Ритм работы Александра позволял приезжать из Нью-Брэйна на выходные, и супруг-омега, закончивший с модельной карьерой, вопреки многочисленным сплетням о нелюбви, всегда ждал и желал мужа.
В семье Кляйн случилось прибавление всего через год, Лиам, первенец-бета, и вот уже через пять лет родился Эммануэль. Долгожданный ребенок, омега, которому нельзя пожаловаться на собственное детство. Прогулки и игры на свежем воздухе, заботливый и внимательный старший брат, отец-омега, который хоть и занят какими-то своими, взрослыми делами, всегда близко и рядом. Детский сад, в компании таких же, откровенно благословлённых богом детей. Лучшая младшая школа и средняя школа в Стоунболе, с особым, расслабленным подходом к обучению – никакого лишнего стресса. Пара хороших, по-детским меркам, друзей. Папа, приезжающий на выходные, дарящий красивые, особенные вещи, одежду или игрушки.
Эммануэля нельзя было считать избалованным просто потому, что такая жизнь была для него естественна и нормальна. Он не знал, что бывает иначе.
Однако подходит время старшей школы и гостеприимный горный мир Стоунбола, светлый дом с окнами на синее-пресинее озеро, приходится покинуть. Отец-бета теперь владелец нового фармацевтического предприятия с главным офисом в Дизерпуле, и ему было бы приятно знать, что детям доступно самое лучшее из того, что мир может предложить. Лучшее - это Дизерпул, и хотя новый дом в дорогом квартале великолепен, у него нет вида на горы и огромного сада. Эммануэль немного скучает по тому, что ему привычно, но это первое легкое чувство потери стирается в школьных буднях.
Подросший уже тринадцатилетний Эммануэль, только начавший переходить в пору зрелости, унаследовал и красоту и очарование отца, вот только красота у него холодная, неприступная: контраст волос и кожи на фотографиях выходит просто волшебно. Не на улице, не во время случайно встречи, а во время ужина в семейном доме Кляйнов старый знакомый Андреа предлагает приставить к ребенку агента и подписать контракт. Андреа не уверен, но ребенок не против: Эммануэлю просто любопытно, что же может из этого получиться.
Получается успех. Еще детская рекламная компания одежды быстро превращается во взрослую. Эммануэль не обладает сокрушительной популярностью родителя, но журналы для подростков тиражируют его образ на ура. Головы это ему не кружит
- это так же естественно, как и дышать. На успехе этом держится его школьная популярность, одноклассники не доставляют неудобств, и Эми, к этому моменту уже осознающий насколько ему, в отличие от брата, неинтересна школа и обучение, может смело просиживать классы, глядя в окно.
Тяжелый для омеги возраст, гормоны, и семья все ждущая удара первой влюблённости и связанной с ней глупости может вздохнуть спокойно и даже улыбнуться: Эммануэль, упрямо не обращавший своего взора на сверстников, оказывается сражен разведенным другом и бизнес-партнером отца-беты. Тридцатилетний Джордан – простой парень, человек слова, просит у Александра разрешение на помолвку, и с общего согласия Эми получает от своего избранника в подарок кольцо. Омеге 17, и пройдет еще год, прежде чем они смогут официально быть вместе, и родителям не так уж надо знать, что неофициально все уже было. Не все, но не мало. Это первый и единственный секрет омеги, но ему неловко от того, как даже в отсутствии течки его скручивает болезненное желание быть рядом с альфой.
…Замечательная по всем параметрам жизнь. Прекрасная и простая от нежелания смотреть и знать. Знать о том, что отец-бета приобрел еще одно фармацевтическое предприятие, о том, что теперь работает на правительство, о том, что новые, еще бОльшие деньги Кляйнов пахнут уже не так чисто, как раньше.
Эми 18 лет, он здоров, счастлив, у него утром съемки, а родители с братом уезжают на некий торжественный вечер. Идет сильный дождь. Колесо попадает в водную колею. "Такое бывает", - говорит потом пресса, - "так случается", - говорят знакомые. "Какое несчастье", - говорит весь город.
Все трое, вся кровная семья Эммануэля мертва. Он правда, узнает об этом только утром, когда проснется от того, что в его дверь стучится насмерть перепуганный Джордан.
Других наследников у состояния Кляйнов нет, и завещание вполне четко гласит о том, кому достанутся все приобретения и все акции.
Но какие акции? Какие дома? Машины… Куда все это. Эммануэль, всего день назад дитя несмышленое, почти мертв от ужаса, и какое счастье, что еще есть на кого положиться.
Свадьба с Джорданом сыграна поспешно, просто официальная расписка, но теперь альфа берет на себя все те заботы, что были отринуты самим омегой. Он вчитывается в бумаги, он ездит в офис, он говорит – от имени Эммануэля, разумеется. Это хаос, омега не спит, пьет лекарства, но ему почему-то начинает казаться, что все обойдется. Все будет хорошо. Оно же всегда хорошо, верно? И сейчас будет…
Жизнь, однако, порядочная стерва, потому как уехавшего на ночную работу Джордана находят в собственном кабинете. Заработался, стресс, очевидный сердечный удар. У него в семье как раз пара таких историй. Вот парню не повезло.
Эми правда считает, что ему не повезло больше. Беременный на раннем сроке омега одну ночь валяется в ванной, смотря на отходящую у себя кровь. Не звонит в скорую помощь, ничего не делает, просто смотрит и ждет. Кровотечение, правда, заканчивается, и вывалившийся утром из ванны, всклоченный, дрожащий Эммануэль начинает новую жизнь, где ответственность – это больше не пустой звук.
Бизнес, деньги – все на нем, и только на нем забота о сохранности собственной жизни.
Вот тебе и «33 Несчастья» и «Черный принц». Кто знает, какие еще прозвища предстоит получить одинокому омеге девятнадцати лет, взявшему на себя заботу о невероятном семейном состоянии.
Если он доживет, конечно. |
